Фридрих Ницше известен прежде всего своими философскими работами, но, как сказал музыковед Андре Шеффнер: “За всю историю философии невозможно найти другого философа, который так часто посещал музыкантов”.
Помимо дружбы с музыкантами, такими как Вагнер и фон Бюлов, Ницше часто размышлял о музыке. Он ссылается на музыку во многих своих литературных произведениях. Но менее известным фактом является то, что он сам был начинающим композитором. В обзоре его работ, мыслей и современных рецензий мы попытаемся найти ответ на вопрос, почему он не стал таким знаменитым композитором, каким стал философом.
Ницше начал учиться музыке с 6 лет, когда мать подарила ему рояль. К сочинительству философ приступил в возрасте девяти лет. Сам он писал, что это были “попытки взволнованного ребенка перенести аккорды и последовательности тонов на бумагу , чтобы спеть библейские тексты под причудливый аккомпанемент фортепиано”. Он не был музыкальным вундеркиндом, например таким как Моцарт, но продолжал заниматься музыкой в школьные и студенческие годы. Вместе с Вильгельмом Пиндером и Густавом Кругом основал музыкальное общество “Германия”. Помимо обмена идеями и композициями, они стремились поддерживать связь с современными музыкальными течениями. Общество оформило подписку на издание Die Zeitschrift für Musik, единственный в то время музыкальный журнал, который писал о Вагнере.
После знакомства с произведениями Вагнера джентльмены купили фортепианную транскрипцию “Тристана и Изольды” Ганса фон Бюлова. Переработку музыкального произведения Вагнера друзья проигрывали целыми днями. Это положило начало восхищению Ницше Вагнером и его музыкой.
Наибольшее влияние на музыкальное развитие Ницше оказали венская классика и романтизм. Ницше не обладал талантом великих композиторов, но был довольно плодовитым автором. Нельзя упускать из виду огромное количество произведений, которые он сочинил в юном возрасте. В 1862—1865 годах он пишет фортепьянные пьесы и вокальную лирику. Например, он работал над симфонической поэмой «Эрманарих» (1862), но не завершил ее полностью. Получилась этакая фортепьянная фантазия.
В 1863 году Ницше решил, какой путь он хочет избрать в жизни, и объявил своей матери, что решил стать композитором, потому что “мысль о поступлении в университет наскучила ему”. В следующем году он переехал в Бонн. Здесь, чувствуя вдохновение, он написал “восемь очаровательных музыкальных композиций” (как он сам описал) по стихам Шамиссо и Петефи, на которые повлиял популярный стиль Шумана.
Среди других песен Ницше за эти годы, можно отметить: «Заклинание» на слова А. С. Пушкина, песни на стихи Ш. Петёфи, «Из времён юности» на стихи Ф. Рюккерта, «Течёт ручей» на стихи К. Грота, «Буря», «Всё лучше и лучше» и «Дитя перед потухшей свечой» на стихи А. фон Шамиссо. Музыка Ницше того времени исполнена различными настроениями – от печали, мечтательности, благодушия, религиозной возвышенности до монументальной патетики, героики и драматизма.
Ницше так и не удалось преодолеть свою вечную скуку, и в 1865 году он поступил в Лейпцигский университет. Получив высшее образование, он отказывается от музыкальной карьеры. Учитывая, что ему так и не удалось стать успешным композитором, это было лучшее решение. Его профессор, филолог Ф. В. Ритчль, считал его одаренным молодым человеком, но он хотел, чтобы его таланты были сосредоточены на его области обучения. Поэтому Ницше отказывается от музыки и фокусируется на семантике. Однако музыка не уходит из его жизни. В своих философских трудах и литературных произведениях, он часто проводил аналогии с музыкой. Так он сравнивал свою «Генеалогию морали» с сонатой, а Заратустру с симфонией, а точнее с первой частью Девятой симфонии Бетховена.
Среди более поздних сочинений Ницше — «Отзвуки новогодней ночи» (первоначально написано для скрипки и фортепиано, переработано для фортепианного дуэта, 1871) и «Манфред. Медитация» (фортепианный дуэт, 1872). Первое из этих сочинений раскритиковал Рихард Вагнер, а второе — Ганс фон Бюлов. Бюлов писал:
“Ваша Манфред. Медитация – самый крайний случай фантастической экстравагантности, самый необразованный и антимузыкальный пример нот, помещенных на нотную бумагу, с которыми я сталкивался за долгое время. Несколько раз мне приходилось спрашивать себя: Может быть это шутка?”.
Кроме того, со всей возможной вежливостью Бюлов назвал это “преступлением в моральном мире”. После трех месяцев молчания разочарованный Ницше решил извиниться за свое “музыкальное преступление”. Ницше был подавлен авторитетом фон Бюлова и практически перестал заниматься музыкой. Последним его сочинением стал «Гимн дружбе» (1874).
В 1882 году Ницше знакомится с писательницей и психоаналитиком Лу Андреас-Саломе. Фридрих был покорён её интеллектом и «классической русской красотой» (она родилась в Санкт-Петербурге). Ницше делает Лу предложение. Но когда его чрезмерно заботливая сестра Элизабет услышала о его увлечении, она сделала все возможное, чтобы держать его подальше от этой “безнравственной женщины”. Любовные переживания Ницше вернули его к музыке.
Упоминаемый выше «Гимн дружбе» появился на свет без какого-либо присутствия текста. Прочитав поэму «Гимн жизни» Андреас-Саломе, Ницше подумал, что мог бы использовать этот текст для произведения, но с некоторыми небольшими изменениями. В 1882 году он переработал произведение для голоса и фортепиано, позаимствовав стихотворение Андреас-Саломе. Однако современники Ницше не впечатлились результатом. Например, дирижер Феликс Моттл из Байройта пытался исполнять эту пьесу, но публика была не в восторге. Партитура, за которую Ницше надеялся запомниться и которую он рассматривал как своего рода завещание, была отправлена Брамсу. Его ответ был недоверчиво вежливым: “Иоганнес Брамс просит выразить вам свою искреннюю благодарность за послание, а также за оказанную честь, и за большой стимул, который он получил от написанного. Выражаем самые почтительные комплименты”. Ницше был глубоко польщен и написал, что “никто другой не подтвердил получение Гимна, кроме Брамса”. Ницше, вероятно, никогда не подвергал сомнению благоприятные отзывы Брамса, но фактическое мнение Брамса о его работе было другим. Немецкий писатель Макс Калбек вспоминал: “Я сделал это! Я прекрасно выпутался из этой истории с Ницше. Я просто послал ему свою визитную карточку и вежливо поблагодарил его за стимул, который он мне дал. Самое забавное, что я старался вообще избегать упоминаний о музыке!”. Похоже также поступил и Брамс.
Перемена отношения Ницше к Вагнеру была ознаменована книгой «Казус Вагнер» от 1888 года. Здесь автор выражает свою симпатию к творчеству Бизе.
«Гимн дружбе» представляет собой синтез всех его музыкальных влияний, что делает ее своеобразной мозаикой плагиата: тематический материал был взят из «Гимна жизни», гармонии отсылают к Брамсу и Вагнеру, отголоски Шопена и Шумана, а также множество дополнений в виде клавишных бредней. Эта работа представляет собой парадигму неоригинальности, влияние которой пронзительно очевидно в ее всестороннем результате.
Ницше был явно предан музыке, он был слушателем, любителем и композитором. Его музыкальный вкус менялся в течении жизни. Он последовательно увлекался Шуманом, Вагнером, Брамсом и Бизе. Упоминая французского композитора, стоит заметить, что первоначально Ницше ничего не знал о Бизе. А когда узнал, что Бизе уже некоторое время мертв, он был раздавлен. Увидев оперу Кармен в первый раз, Ницше с энтузиазмом написал своей сестре: “Такая сильная, такая страстная, такая грациозная, такая южная!” и он утверждал, что “Я был очень болен, но я снова здоров, благодаря Кармен”. Несмотря на его энтузиазм, влияние Бизе никак не прослеживается в его музыке.
Влияние литературно-философских трудов Ницше на искусство конца XIX – начала ХХ века остается весьма значительно. Однако, его музыкальное наследие звучит редко. Его фортепианное письмо не щеголяет виртуозностью и, в отличие от листовского или шопеновского, предъявляет в целом скромные технические требования к исполнителю. Ему было свойственно писать по-шумановски пылкую или учтиво-мягкую, приятную музыку, лишь иногда, как в “Ermanarich”, становящуюся бурно-драматической или, как в “Vorspiel”, патетической и празднично-ликующей. Сложность и новаторство вагнеровского “Тристана” остались ему чужды. Он отдавал предпочтение “Кармен” Бизе, а у Вагнера – более традиционным “Майстерзингерам”.
Многое из своих композиций Ницше уничтожил сам, что-то пропало во время второй мировой войны. Сохранилось чуть больше 40 сочинений, некоторые во фрагментах. Ницше, вероятно, осознавал посредственность своих работ, и однажды он сказал:
“Видите ли, я действительно, как сказал Вагнер, неудачливый музыкант, точно так же, как он неудачливый филолог”.
Конечно, великий философ не был великим композитором. Было ли это из-за отсутствия таланта, целеустремленности, оригинальности или неспособности понять суть композиторского процесса? Вероятно, сочетание всех вышеперечисленных факторов, которые в конечном итоге привели к тому, что он потерпел неудачу как музыкант. Однако, поскольку музыка – это выражение внутренних стремлений и эмоций человека, мы не должны ничего делать, кроме как приветствовать попытку Ницше выразить свою душу.